РУССКАЯ БУМАГА РУЧНОГО ОТЛИВА
Вопрос о начале производства бумаги в России до недавнего времени был весьма запутанным. В конце XIX в. Н.П. Лихачев обнаружил упоминание в России XVI в. бумажной мельницы. Это упоминание содержится в купчей 1576 г., копия с которой была найдена исследователем среди документов Троице-Сергиевой лавры. При обозначении границ продаваемого земельного участка в качестве ориентира названа существовавшая когда-то бумажная мельница Федора Савинова на реке Уче (под Москвой). Это открытие побудило Н.П. Лихачева рассмотреть историю бумаги в России более подробно, но никаких следов русской бумаги XVI в. ему обнаружить не удалось. Правда, с находкой Лихачева согласуется известие о вербовке в 1547 г. в Германии для Ивана Грозного ремесленников, среди которых назван и бумажный мастер. Однако производивший вербовку саксонец Ганс Шлитт в Любеке был посажен в тюрьму, и из набранных им 123 мастеров в Россию попала лишь небольшая часть. Был ли среди них бумажный мастер, неизвестно. Итальянский путешественник Рафаэль Берберини в 1564 г. советовал европейским купцам вести в Россию бумагу, так как, по его словам, москвичи бумагу уже изготавливают, но должного качества им достичь не удается. Эти свидетельства позволяют предполагать, что первые попытки изготовления бумаги в России предпринимались во времена Ивана Грозного.
В 1971 г. американский историк Эдвард Кинан обнаружил документ XVI в., написанный на бумаге с русской филигранью. Это грамота Ивана Грозного датскому королю Фредерику II, датированная 26 сентября 1570 г. Она хранится в Датском Королевском архиве (Копенгаген), была известна исследователям еще c XIX в., но на филигрань обратил внимание только Кинан. Поскольку грамота написана на целом листе, то филигрань сохранилась полностью. Она расположена на двух половинах листа: на левой половине помещены буквы «Царь Иван/ всеа/ лета 7074/ совер», а на правой стороне – «Васильевич/ Руси». Последовательное прочтение записи дает следующее чтение: «Царь Иван Васильевич всеа Русии лета 7074 (1079 ?) совер». Чуть ниже на правой половине листа в увенчанном крестом прямоугольном картуше помещена надпись «князь великий Московский». Статью о своем открытии Кинан опубликовал в «Литературной газете» от 14 июля 1971 г., сопроводив ее зарисовкой обнаруженной филиграни. Фотокопия филиграни с более подробными комментариями была опубликована им в «Oxford Slavonic Papers». Кинан предположил, что обнаруженная им филигрань была изготовлена на бумажной мельнице Федора Савинова. Затруднение вызвало слово «совер», в котором американский исследователь был склонен видеть фамилию бумажного мастера. Наиболее близка по звучанию к этому слову, считает Кинан, фамилия богемского бумажника Мартина Зауэра, которая в России могла произноситься и писаться как «Совер». С резкой критикой построений Кинана выступил С.А. Клепиков. Он считал, что форма для обнаруженной Кинаном филиграни была изготовлена иностранцем и не в России, так как начертания букв не характерны для русской вязи XVI в. Кроме того, по мнению Клепикова, единичность этой филиграни, известной всего на одном листе, указывает на то, что перед нами всего лишь опытный образец бумаги с русской филигранью, а не свидетельство ее массового производства. Так, на долгое время исследование ранней русской бумаги было остановлено.
Исключительно важной оказалась недавняя находка петербургской исследовательницы Н.В. Савельевой еще одного листа с той же филигранью. Этот лист вплетен в качестве форзацного в рукописное Евангелие начала XVI в., которое привезено археографами в Древлехранилище Пушкинского Дома с Пинеги. На этом листе рукописи, представляющем собой половину целого листа, располагается правая часть филиграни. Внимательное ее изучение позволило Савельевой опровергнуть тезис Клепикова о нерусском образце и утверждать, что надпись на филиграни представляет собой типичную русскую вязь XVI в. Следовательно, говорить об изготовлении этой филиграни за пределами России оснований не имеется. Другой важный вывод Савельевой – уточнение белой даты. В петербургском экземпляре филиграни год читается четко – 7074, т.е. 1566 г. Убедительно и предложенное исследовательницей прочтение загадочного слова «совер». Савельева обратила внимание на то, что слова «князь великий Московский» заключены в картуш и помещены как раз напротив слова «совер». Возможно, это дополнение к титулу русского царя было прибавлено позже изготовления основной надписи и заменило собой концовку последнего слова «совершися» (или «совершено»), от которого остались только два первых слога «совер». Кроме того, для XVI в. представляется вполне естественным сокращение слова «совершися» до первых двух слогов. В целом, находка Савельевой позволяет поставить вопрос о массовом изготовлении бумаги в России при Иване Грозном.
В XVII в., наоборот, указания на изготовление бумаги в России встречаем в письменных источниках, а русские филиграни этого времени неизвестны. Так, из документов мы знаем, что в 1655 г. было построено две бумажные мельницы. Одна из них поставлена на на территории, отошедшей Российскому государству в ходе русско-польской войны: воевода М.С. Шаховской устроил мельницу в Вильно на реке Виленке. Продукция этой и еще одной мельницы, которая располагалась в пяти верстах от Вильны, поступала в государеву казну. Бумагоделательные предприятия существовали и на территории присоединенных в 1654 г. украинских земель. Еще в 1606 г. архимандрит Киево-Печерской лавры Елисей Плетенецкий для лаврской типографии основал в Радомышле бумажную мельницу. Наконец, была построена бумажная мельница и под Москвой. По инициативе патриарха Никона для нужд Печатного двора бумажную мельницу построили на реке Пахре. 5 декабря 1656 г. бумажный мастер Иван Самойлов отвез в Печатный книжный приказ первую продукцию новопостроенной мельницы – 75 стоп «черной» (видимо, плохого качества) бумаги. Неизвестно, удалось ли наладить изготовление высококачественной бумаги, так как мельницу неоднократно затопляло по весне. После очередного затопления в марте 1657 г. ее уже не стали восстанавливать, и в 1660 г. остатки мельницы были переданы в царскую казну. Пять лет спустя, в 1665 г. арендатором этой мельницы становится голландский бумажник Иоган ван Сведен (ван Шведен), а после его смерти в 1668 г. – его вдова. В начале 70-х гг. XVII в. продукция восстановленной мельницы поступала в Печатный двор и для переписки книг (для этой цели несколько стоп было отправлено в Киево-Печерский монастырь), а в 1681 г. уже использовалась как оберточная бумага. Можно думать, что со временем дела вдовы ван Сведена пришли в упадок, так как в 1687 г. она просила не забирать ее мельницу в казну «безденежно». В 1673 г. в Новой немецкой слободе в Москве на реке Яузе была построена еще одна бумажная мельница. С конца 1674 г. она заработала, производимая на ней бумага стала поступать в приказы Новый аптекарский и Владимирский четвертной. В 1675/76 г. мельница на Яузе передана на оброк иностранцу Еремею Ивановичу Левкену, по некоторым сведениям, племяннику ван Сведена. Н.П. Лихачев полагал, что русские мельницы могли производить бумагу с имитациями западно-европейских филиграней. Действительно, в русских рукописях XVII в. встречается немало филиграней (например, Герб Амстердама) чрезвычайно грубого и искаженного рисунка. Правда, доказать их русское происхождение пока никому не удалось, к тому же и в Западной Европе встречаются сильно искаженные формы филиграней. М.П. Лукичев полагал, что русскую бумагу XVII в. следует искать в делопроизводстве приказов, и что когда-нибудь эти поиски увенчаются успехом.
Если вопрос о массовом изготовлении русской бумаги в XVI и даже в XVII вв. является дискуссионным, то относительно XVIII в. сомнений быть не может. Известны русские фабрики, имена их владельцев, их продукция и сюжеты русских филиграней этого столетия.
В 1704 г. по указу Петра I построили бумажную мельницу в Московском уезде под селом Богородицким, на реке Яузе. Строительство производилось на средства Монастырского приказа. Эта мельница получила название Богородицкого бумажного завода. Есть данные, что с 1708 по 1714 гг. Богородицкий завод произвел 4000 стоп бумаги, в том числе 1134 стопы бумаги низкого качества («картузной и ракетной»). В первые годы существования Петербурга в его окрестностях, в Красном селе на речке Дудоровке, построена бумажная мельница, которая сначала называлась Дудоровской, а потом Красносельской. В 1720 г. в Петербурге построена еще одна казенная мельница, на берегу Невы за Галерным мостом, она получила название Петербургской. С 1718 г. Красносельская, а с 1720 г. и Петербургская мельницы производили бумагу для военно-морских целей. Вследствие этого на мельницах работали в основном лица, призванные для военной службы во флоте. Принадлежность к Морскому ведомству отразилась и на сюжетах филиграней. Для первой половины 20-х гг. XVIII в. для петербургской бумаги самой распространенной филигранью является якорь различных модификаций. Например, Петербургская мельница выпускала бумагу с гербом российского Адмиралтейства – четыре якоря, соединенные в виде креста. За семь лет пребывания в Морском ведомстве Красносельская мельница увеличила производство от 5000 до 20000 стоп в год. В 1720 г. Петр I издал указ о сборе тряпья у населения Петербурга и Москвы «на дело бумаги». Известно, какое сырье поступало на петербургские мельницы от флота: крашеные и смоляные брезенты, парусные обрезки, мешки, паруса с лодок, матросские койки, обрезки пергамена. Некоторые виды сырья браковались, «понеже портят инструмент» – это белые канаты, пакля и др. Документы бумагоделательных фабрик донесли до нас и наименования рабочих, трудившихся на этих фабриках. По ним, а также по другим данным можно достаточно подробно восстановить организацию производства бумаги в России. После того, как тряпье разрезалось на небольшие лоскутки и перемалывалось в единую массу, «черпальщик» зачерпывал массу формой, «валилщик» снимал с черпальной формы лист бумаги, «прессовщик» снятые полусырые листы прессовал, «выметчик» вывешивал листы для просушки, «сдувальщик» эти листы снимал и прессовал для устранения короблений, «клеильщик» окунал их в клей, «прессовщик» отжимал избыток клея, «вешальщик» вывешивал проклеенные листы сушиться, «сдувальщик» снимал их с веревок после просушки. Русские бумагоделатели использовали как западно-европейские сюжеты филиграней, так и отечественные. Наиболее распространенным европейским сюжетом русской бумаги является Pro Patria. Установить русское происхождение бумаги с такой филигранью можно по литерному сопровождению. Например, на фабрике А. Гончарова бумага с филигранью Pro Patria сопровождалась русскими инициалами владельца фабрики: «АГ». Бывали и курьезы, когда в изображении этой филиграни вместо льва помещали медведя или орла, а то и вообще всю композицию воспринимали как корабль в окружении волн. Русские сюжеты филиграней немногочисленны. Это в основном гербы городов, в которых находились бумажные фабрики – Москвы (Георгий Победоносец), Ярославля (медведь), Ростова (олень), Костромы (корабль). Реже встречаются гербы фабрикантов.
XVIII в. характеризуется нововведениями в производстве бумаги. Так, в 1710 г. в г. Невьянске при изготовлении бумаги использовали асбест. С 1718 г. на петербургских мельницах для изготовления маркировочного знака на сетке стали применять не медную, а серебряную проволоку, что позволило достичь в рисунке филиграни большей сложности и изящества. В 1798 г. известный русский просветитель Н.А. Львов изобрел специальный «каменный» картон, изготавливаемый с добавлением каменного угля, который можно было использовать при строительстве фортификационных сооружений. В конце XVIII – начале XIX в. в бумажную массу добавляли медный купорос, отчего бумага приобретала характерный голубоватый или зеленоватый оттенок. Такую бумагу называли «сахарной». Она встречается в рукописях и печатных изданиях с 80-х гг. XVIII в. до 10-х гг. XIX в. и является надежным датирующим признаком.
Несмотря на появление в начале XIX в. машинного отлива бумаги, ручной отлив на большинстве фабрик практиковался вплоть до второй половины XIX в., а в отдельных случаях, для изготовления бумаги особого качества, ручной отлив применяют и до настоящего времени (см. Приложение 2).
